Красавица и чудовище

Наташка была из тех женщин, которые, кажется, уже рождаются в норковых шубках, колечках с бриллиантами и изящных лодочках. Над этими небрежными прядями волос долго трудились парикмахеры, и запах дорогих духов для них естественен и всегда к месту.
Сразу после школы Наташка вышла замуж за человека, бывшего прилично старше нее, и уехала с ним за рубеж. Вместе с мужем она долгие годы жила за границей: и на востоке, и в Европе. Выучила с десяток иностранных языков, родила и вырастила четверых детей.
Дети создали свои семьи и остались за границей, жизнь разбросала их от Эгейского моря до Атлантического океана.
А Наташка с мужем в начале нового века вернулись в Россию и поселились в Петербурге.
В их новую квартиру на Петроградской стороне Наташка нас всех и пригласила. Были славные посиделки, воспоминания, смех. Все повосхищались Наташкой, ее квартирой, мебелью, роскошными турецкими коврами и разошлись, каждый в свою жизнь, к своим делам и заботам.
Через пару месяцев после нашей встречи мне позвонила Наталья:
- Знаешь, хотела бы с тобой посоветоваться. Мы тут решили завести домашнее животное. Я выбрала минипига.
- КОГО?
- Да поросенка. Они такие милые.
Все мои попытки скинуть ей профильную группу в контакте, дать ссылки на статьи, посвящённые содержанию этих животных, успехом не увенчались.
- Ты знаешь, я уже купила! Это весьма бюджетно - всего 5000 рублей.
Все призывы к рассудку, возгласы, что не может такое животное столько стоить, были встречены ледяным молчанием. И еще месяцев 8 или 9 я о Наташке и не вспоминала.
И вдруг звонок. По заискивающему просительному тону я поняла, что что-то не так с питомцем.
- Что случилось? Что с ним? Кашель? Жидкий стул?
- Да нет, все хорошо, аппетит прекрасный. Но, впрочем, приезжай.
И вот я в шикарной гостиной с чашкой настоящего арабского кофе в руке. А передо мной…
В огромной комнате около 40 кв.м. с хорошей старинной мебелью прямо в центре на турецком ковре ручной работы лежал прекрасный представитель породы крупная белая (длина туловища самца 2 м, вес около 400 кг).
- Вот, - хозяйка простерла изящную ручку, бриллианты сверкнули.
- Может мы его перекармливаем? Муж привозит корма для свиней из Финляндии, может много даем?
- Да нет, - я едва сдерживаю смех.
- Если бы вы его плохо кормили, он был бы худой и больной, но все равно не минипиг.
- Ты знаешь, он очень умный! Лёлик, ко мне!
И вот я совершенно ошарашенно наблюдаю, как эта туша бодро вскочила и рванула к хозяйке, плюхнувшись рядом с ней на могучую задницу. Огромный зверь боднул лбом её руку совершенно по-собачьи. «Только что хвостом не виляет», - подумала я.
А боров, подсунув свою огромную страшную башку под хозяйскую руку, блаженствовал, хозяйка чесала его за ухом, что-то нежно шептала, а его маленькие глазки светились любовью.
«Эк, тебя угораздило, - подумала я, - ведь у тебя даже кошки никогда не было. Ну точно красавица и чудовище».
Наташка похлопала борова по могучему боку, бриллианты опять сверкнули.
- На место! Иди, иди. Зверь послушно потрусил в другой угол, остановился, посмотрел вопросительно.
- Сидеть!
И он сел по-собачьи!
- Лежать!
Брякнулся на бок.
Я смотрела на парочку, открыв рот.
- Ты как его научила-то всему этому?
Наталья потупилась.
- Понимаешь, я купила книжку по дрессировке собак. Про свиней не было. И вот по книжке. У нас шлейка есть, мы ездим на острова гулять.
- Да тут, знаешь, в соседнем подъезде какой-то бендеровец квартиру купил и так хищно смотрит на Лёлика, когда мы гуляем. Скоро новый год, вот так ворвется в квартиру, я думаю, надо дом покупать и уезжать отсюда.
Я подумала, что вряд ли в этом городе есть сумасшедшие, готовые ворваться в квартиру Натальиного мужа ради куска свинины, но сказала, что дом — это, конечно, хорошая идея. Животное крупное, в доме с хорошим участком всем будет удобней.
И уже весной все семейство переехало в большой дом с хорошим участком на севере области.
Несколько лет мы не встречались и даже не перезванивались. Поэтому, когда мне позвонил Наташин муж, я поняла, что случилась беда.
Каким-то бесцветным голосом, потерявшим все свои красивые обертона, он поведал мне страшную историю.
Августовским вечером Наташа сидела на террасе и читала какие-то арабские сказки на фарси. Чтение её развлекало, время от времени она негромко смеялась, рядом с ней лежал Лёлик.
И вдруг он вскочил, бросился в ближайшие кусты, сломав по дороге ограждение террасы. Раздался крик человека и странные хлопки. Из куста сирени Лёлик бросился на противоположный конец лужайки.
Снова слышались хлопки, по его могучему телу текла кровь. Из кустов стреляли и явно попадали, но он продолжал бежать… Сделав последний прыжок, упал, ломая кусты сирени, раздался крик человека и ещё один хлопок…
Пуля, убившая Лёлика, прошла под челюстью и застряла в голове. Всего у него было более десятка ранений. Он практически откусил руку первому стрелку и сломал спину второму...
По участку бегали люди, приезжала полиция, все кричали. А Наташа все сидела над тушей мертвого борова. Она кричала и плакала, потом приехал врач, ей сделали укол, отвели в ее комнату, откуда она не выходит уже более десяти дней.
Её муж, отчаявшись, стал звонить всем Наташиным знакомым, телефоны которых отыскал, с просьбой приехать, поговорить с ней.
Конечно, я поехала…
Наташа сидела за письменным столом спиной к двери. Когда она повернулась, я поняла, что означают слова «постарела от горя». Нам всем, конечно, уже давно не двадцать лет, но в этот раз на меня смотрела старуха.
Волосы поникли и поблекли, у корней седина. Уголки глаз, всегда стремящиеся к вискам, опустились вниз и стали напоминать глаза арлекина. Отсутствие накладных ресниц делало её взгляд пустым и беззащитным. Под глазами мешки, уголки губ опущены, глубокие морщины спускались от скорбного рта к подбородку, на щеках появились «бульдожьи складки».
Мы обнялись.
- Понимаешь, никто и никогда не любил меня так, как он. Никто и никогда…
Уезжала я с тяжелым сердцем. «Вряд ли наши разговоры помогут ей пережить горе», - думала я.
Прошла еще неделя. Я закидывала продукты в машину на парковке у супермаркета. «Опять вечер понедельника, - подумала я, надо будет на следующей неделе к Наташке съездить».
Ко мне подошла девочка лет двенадцати, за пазухой у неё что-то шевелилось.
- Вы не знаете? Может он кому-нибудь нужен?
Она достала из-за пазухи грязного мокрого котенка. Малыш был светло-рыжего цвета, котик подвальный средней пушистости, мордочка немного приплюснутая. Видимо, в родственниках у него ходили персы или экзоты, кончик хвоста был сломан и загибался вверх, на подобии свиного.
- Постой, да, я знаю, кому он нужен!
Если вы ветеринарный врач, и работаете с крупными животными, у вас в машине всегда есть сухой свитер, мало ли что.
В этот свитер я и завернула котенка.
Приехав к Наташе, я застала её все за тем же столом.
- Смотри, кого я тебе привезла.
Наталья взяла котенка на руки, и вдруг он боднул лбом её руку. Точно так же, как когда-то Лёлик. Глазки бусинки смотрели лукаво и задорно…
Теперь в большом доме на севере области живет холёный рыжий кот. Это уже не котик подвальный средней пушистости. Его тщательно расчесанная шерсть мягкая и блестящая, на щеках солидные баки. И свой скрюченный хвост он носит гордо.
Хозяин и хозяйка в нем души не чают. А хозяйка иногда нежно шепчет ему в ухо: «Лёлик, это ты, я знаю…»