Как русский доктор немецкую кобылу спас

Я стою во дворе небольшого конного клуба неподалеку от Кельна и смотрю на крупную серую в яблоко кобылу. Её хозяин – долговязый парень, говорящий с сильным баварским акцентом, мнётся тут же. Он позвонил мне накануне вечером, уже отчаявшись разобраться с навязчивой проблемой, преследующей его как неотступный кошмар.
Один из старых берейторов сказал ему, что приехала “фрау Блюмен” (Цветкова Виктория Вадимовна, врач ветеринарной клиники Поливет), ученица старого доктора U.S., может быть она разберется, в конце концов, все эти русские немного «zauberei» (волшебники).
Дело в том, что кобыла хромала, эта периодическая хромота, чаще на правую заднюю, преследовала ее постоянно. Вызывали врачей, проводили исследования, находили больное место, ставили диагноз, лечили. Лошадь поправлялась, а через некоторое время всё повторялось сначала.
У владельца скопилась уже солидная папка с диагнозами, исследованиями (рентгенограммами, исследованиями УЗИ, исследованиями на тепловизоре и т.п.). Парень жалобно тыкал в меня этой папкой и скулил, что вот опять, а только вчера так хорошо выступала.
Для меня, кстати, до сих пор загадка, как она вообще дошла до езд уровня среднего приза.
Но тогда я вспомнила только, что порядок клинического осмотра незыблем, как двенадцать заповедей, и особенно в сложных и непонятных случаях (спасибо чудесному профессору Дугину и всем преподавателям кафедры клинической диагностики ветеринарной академии).
Я приступила к осмотру. Сначала изучила анамнез. У животного чаще всего поражались мышцы и места их прикрепления с внутренней стороны правого бедра, иногда поясница, тоже чаще справа и, соответственно, при этом левое плечо и плечеголовной мускул слева. Сухожилия при этом почти не страдали.
Начала осмотр. Слизистые ротовой полости, глаза, зубы, уши… Когда я взялась за фонендоскоп, владелец тоскливо поинтересовался: поняла ли я его?
- Доктор, у неё НОГА болит.
- Да, юноша, я всё поняла, пожалуйста, не мешайте мне.
Но он всё равно маячил за спиной, горестно вздыхал и сопел, несмотря на рожи, которые ему строил посоветовавший меня берейтор. Не мешай мол, отойди — видишь работает человек, думает, не маячь.
Когда я пошла по дорсальной стороне, то обратила внимание, что все мышцы с правой стороны напряжены больше, чем слева.
- Вы неровно сидите? - спросила у парня. Что говорит ваш тренер?
- Да, бывает, - согласился он, - но она меня пересаживает, понимаете, вдруг раз, и перебросит.
В чём дело? В чём же дело? И вот, когда мы поставили кобылу на ровную поверхность, и я стала осматривать её сзади, то даже рассмеялась — вот оказывается, как всё просто.
Позвала владельца, поставила его рядом с собой.
- Смотрите. Видите?
Парень старательно уставился в лошадиный хвост где-то в районе репицы.
— Что?
- Ну, посмотрите, видите? Ну, хвост, ноги. Давайте вместе, смотрите: вот левый маклок, а вот правый. Видите, правый чуть смещён вниз относительно левого, а теперь тарсальные суставы. Какие? Скакательные, а теперь бабки. Видите, всё смещено.
До владельца начало доходить.
— У неё правая нога длиннее!
- Да нет, наоборот, короче, вот и идёт перекос. Не очень значительный, но для выездки травматичный.
- И что же делать? Я её сдавать не буду! — хозяин почти плакал.
- Милли, Милли! Ведь это не исправить, да? Она не сможет работать в выездке, ну и пусть! Отдадим в детскую группу. Милли, девочка моя!
- Да перестаньте вы так убиваться, нужен просто хороший коваль, это можно исправить.
На следующее утро мы опять стояли на выводной площадке клуба. Теперь к нам присоединился коваль, круглолицый улыбчивый парень со стрижкой ёжиком. Весь он был круглый и добродушный. Казалось, и круглые кулаки, и плечи, и начинающий формироваться пивной животик, всё у него улыбается.
— Чем могу помочь?
Мы подошли к кобыле.
- Вот смотрите.
Коваль тоже уставился в основание хвоста.
- Что?
Хозяин, уже знавший отгадку, подпрыгивал у него за спиной.
- Смотрите внимательно. Вот правый маклок, вот левый, вот скакалки.
- У неё ноги разные! Вот это да! Так просто! Доктор, вы большая умница! Класс! И что же теперь делать?
- Мы с вами сделаем ей каблучок, — сказала я, - подкуём, но одну подкову сделаем толще.
Битый час мы с Петером (так звали коваля) судили, рядили, мерили и всё-таки первый каблучок оказался великоват. А вот второй набор из четырех подков оказался как раз в пору. Долгие годы потом лошадь работала и больше никогда не хромала.

Та самая Милли